В благословенный Богом день 1 апреля 1918 года в деревне Севруки под Гомелем в семье Владимира и Гликерии Скопичевых родилась дочь Мария, названная в Святом Крещении в честь святой Египетской отшельницы и ставшая, несмотря на свою пожизненную телесную немощь, великой подвижницей и молитвенницей Белорусской земли.
Мария родилась с церебральным параличом, так что надежды на избавление от тяжелого неисцелимого недуга не было, и она без ропота несла этот данный ей от рождения крест. Еще в детстве в ночном видении святой были показаны две дороги и было сказано: “По левой пойдешь, спокойно жизнь проживешь, по правой — скорбеть будешь…”. И богомудрая Мария выбрала тогда правый — скорбный — путь.
Ее сызмальства отличали терпение, смирение и любовь. Она старалась помогать матери, и всегда была занята делом: стирала на реке, убиралась дома, готовила. Она как-будто бы не замечала свой недуг, и старалась быть наравне с другими. Окружающие любили Марию за добрый нрав и золотые сердце и руки. Чтобы быть полезной людям, она научилась превосходно кроить и шить одежду. И у нее обшивались все соседи.
Первым Марию назвал монахиней облагодетельствованный ею нищенствующий старец. И действительно она еще до пострига выделялась от своих сверстников тем, что всегда молилась. Часто просила отнести ее на церковный праздник или просто для молитвы в женский монастырь в Ченках. Ее мама всегда отзывалась на эти просьбы. Возьмет Марию на плечи и идут они в монастырский храм, сменяя молитвы беседой. Путь не близкий. Спросят Гликерию: “Не тяжело ли бывает?” Она в ответ: “А я не знаю, как-то так быстро доходим, слава Богу!”
Встречаясь с девушкой, игумения Ченковского Тихвинского монастыря Поликсения всякий раз звала ее к себе в обитель. И она много молилась, прежде чем решилась на это, наконец-то почувствовав призыв Божий. Радостно принятая игуменией Поликсенией Мария приняла в день празднования Преображения Господня малосхимнический монашеский постриг.
Умерев для мира, она целиком и полностью подчинила свою волю воле Божией, непрестанно молилась, строго постилась, рукодельничала, была образцово послушной и духовно созрела для полного ангельского образа. Ее пoстриг в великую схиму совершил один из последних Оптинских старцев — прозорливый схиигумен Макарий, ставший духовным отцом схимонахини Манефы. Перед своей кончиной он поручил ее иеросхимонаху Артемию (Потоцкому). Постоянно пребывая в трезвении и молитве, матушка Манефа благодатно обновлялась духом, и, преодолевая немощность тела, всем своим сокрушенным и смиренным сердцем стремилась к совершенству.
После лютых гонений на веру грянула попущенная Богом за безбожную пропаганду Вторая мировая война. Без оставивших Белую Русь большевиков монахини Ченковского монастыря возвратились в свою обитель, а схимонахиня Манефа поселилась в деревне Вишнёвка Теренического сельсовета в семье верующих престарелых супругов Кизёвых. В это время Господь даровал преподобной Манефе благодатную прозорливость. Когда подвижник становится богоносным, духоносным, он обладает целым рядом духовных дарований — тех дарований, которые были так обильны в древней Церкви, и известия о которых читаются в памятниках трех первых веков христианства. Обладает дарами: различения духов, властью над бесами, проявляющейся в борьбе с искусительными нападениями злых духов и победе над ними, а также в изгнании демонов из одержимых; исцеления болезней, даже воскрешения мертвых; сподобляется откровений горнего мира, чаще всего в видениях света; в прозрении и прорицании будущего. Дарования различны, и не всякий подвижник может обладать всеми ими; высшая степень обладания ими бесконечна, и не всякий достигает ее здесь, на земле. Но всякий настоящий подвижник в той или иной мере непременно получает духовные дарования одного или нескольких видов — обладание ими является признаком истинного подвижничества. Вот почему жития преподобных наполнены чудесами, явлениями силы и Духа. Но дивные знамения не являются исключительными и редкими указаниями свыше на богоугодность жизни того или иного подвижника. Они обнаруживают правильность подвижнического пути и нормальную степень духовного возраста инока, органически связаны с его духовным ростом и обязательно проявляются на известной ступени нравственной высоты.[1]
Общение человека с прозорливым подвижником при очевидности или неочевидности для этого человека имеющегося у подвижника пророческого дара в случае пользы его проявления служит раскрытию общечеловеческой и персональной Божественной воли о человеке. Если кто-то целенаправленно ищет ответ на вопрос как поступить, что предпринять, как жить или что делать, правильное и полезное решение этих и многих других проблем предполагает раскрытие человеку по благодати той же воли Божией. Встреча с Божиим пророком даже для неверующего человека может в корне переменить всю его жизнь, привести к вере, упрочить и углубить веру того, у кого она уже есть, но и здесь все исходит и все ведет от Бога и к Богу, и связано с Его совершенной и спасительной о нас волей. Сама по себе прозорливость без раскрытия воли Божией смысла не имеет, пользы не приносит и к спасению не приведет. Дар прозорливости в мотивации вопрошающего и отвечающего участников духовного общения, подразумевает знание одним и полученное от него познание другим воли Божией, как правило, в интересах и на пользу вопрошающему. Но ясное и конкретное раскрытие воли Божией о человеке подразумевает волю Самого Господа, участие прозорливца и готовность ее принять или нежелание ею руководствоваться со стороны самого человека. В войну в Вишнёвке ежегодно 24 сентября по деревенской улице из дома в дом торжественно переносили крестным ходом икону и украшенную полотном деревянную свечу. Люди верили, что это поможет ушедшим на фронт мужьям и сыновьям, и таким образом молитвенно, ограждали их от смерти. Свечу перед иконой всегда держала святая Манефа, которую несли на плечах. При этом ее часто прямо на ходу спрашивали о своих мужьях, сыновьях, отцах. И матушка прозорливо открывала женщинам долю их близких, хотя иногда, щадя вдовицу, бывало умалчивала о смерти воина-мужа. Так, она не говорила имеющей большую семью Стефаниде правду о гибели ее кормильца-супруга. А Анне Мироненко часто повторяла: “Молись, молись за мужа”. Он был в плену в Бельгии, и вернулся живым. Когда уже после войны святая Манефа из-за сильной скованности позвоночника и ног и вынужденной малоподвижности располнела, муж Анны, Филипп Мироненко, стал возить матушку на праздники в храм на повозке. Однажды, когда он вез прозорливицу из Вишнёвки в Гомель, матушка говорит: “Филиппушка, скоро нам встретятся нехорошие люди, так ты обойдись с ними тихонько, не груби, и не противоречь им”. Филипп обладал недюжинной силой и никого не боялся. Но в неспокойное и тяжелое во всех отношениях послевоенное время появляться вдали от населенного пункта было действительно опасно. На подъезде к деревне Залипье их остановили семеро бандитов, спросили закурить и окружили телегу, на которой сидела матушка Манефа. Филипп поспешил достать полный табака кисет и отдал его бандитам. И те по молитвам преподобной отступили и пропустили повозку. Люди удивлялись потом тому, что бандиты их не тронули и не обидели отличавшуюся особой одухотворенной красотой святую Манефу. Вскоре ей пришлось вернуться в родительский дом, в деревню Севруки, где остался без присмотра сестры еще не ставший на ноги и нуждавшийся в помощи племянник. В первые послевоенные годы с продуктами было трудно. И у преподобной не было ничего, кроме подогретой на плите водицы. Она совсем ослабела и ожидала скорую голодную кончину, когда к ней из далекой Вишнёвки по глубоким сугробам добралась Анна Мироненко с сухарями. Приняв их, как из руки Божией, благодарная Анне преподобная прозорливо произнесла: “Отныне не сойдет хлеб со стола твоих детей и внуков”.
Ченковский монастырь разогнали, но живущая в миру схимонахиня Манефа по-прежнему помогала людям, и своей святостью привлекала, притягивала к себе страждущих односельчан, и людей из дальних мест. Многие замечали: как скажет матушка, так и нужно поступать, как благословит, так и будет.
Указания не старой годами старицы были ясны и действенны. Матушка призывала людей сердечно и безотлагательно просить у Господа прощения грехов, советовала молиться Богу, читать акафист Божией Матери, заказывать поминовения в монастырях, подавать милостыню и быть милосердными. В ее словах была такая убедительность и благодатная сила, что мало кто сомневался в матушкиных советах, которые давали правильное направление на жизненном пути, приводили людей к вере и очень ее укрепляли. Преподобная прозорливо знала, кто и с какими помыслами к ней идет. С людьми говорила просто, ровно, никогда не повышая голоса. Могла сказать незнакомым ей прежде людям о самом сокровенном в их душе, рассказать о прошлом, предсказать будущее, дать безошибочно полезный совет. Молитвы матушки Манефы приносили исцеления. Старица была искренней бессребренницей, и, совершая исцеления, ничего не брала от людей за это. Но, имея благословение схиигумена Макария, с благодарностью принимала то, что ей настойчиво давали во славу Божию, и кормила этим совсем неимущих и приходящих издалека. Никто из них не уходил от матушки голодным. Ее посещали и священники для духовного общения, и миряне, имеющие душевные и телесные нужды. Приходили и совсем недуховные люди, и, познавая силу молитв преподобной, искренне обращались к Богу.
Господь не оставлял без помощи и поддержки и саму немощную телом, но освященную и просвещенную Его Духом схимонахиню Манефу. Он посылал ей опекавших и оберегавших ее сподвижников и сподвижниц. Долгое время с ней прожили бывшая медицинская сестра монахиня Анна и монахиня Фотина, позже принявшая схиму с именем Евстафия, которые обрабатывали огород и вели по-монашески скромное матушкино хозяйство. У каждой из них было свое послушание: монахиня Анна читала молитвы, акафисты, псалтирь, помогала принимать посетителей, ходила стирать на реку, а монахиня Фотина готовила и убирала. В большой духовной дружбе с матушкой был пострадавший за веру Христову, побывавший в ссылках и в Сибири ее духовник, иеросхимонах Артемий (Потоцкий), служивший в Довске. Отец Артемий направлял к матушке Манефе многих людей, нуждающихся в благодатной духовной помощи.
Господь послал схимонахине Манефе духовного сына, прибывшего в Гомель глубоко верующего фронтовика-офицера Николая Маличева. Он временно определился на проживание к схимонахине Серафиме, и, прослышав о прозорливости схимонахини Манефы, пришел к матушке,чтобы получить облегчение от мучивших его болезней. Пристально оглядев его, преподобная коротко и твердо сказала: “Будешь священником”. И у самого Николая в глубине сердца проскальзывала раньше такая мысль, как призвание свыше, и он, оставив работу на деревообрабатывающем комбинате, переселился к прозорливой матушке Манефе, принял монашество от схиигумена Макария, и вскоре был рукоположен во иеромонаха. Так образовался маленький монастырь, в котором были: духовниксвященник, старица-схимонахиня Манефа и монахини Анна и Фотина. Отец Николай выстроил двухкомнатную деревянную пристройку для приезжих, летнюю кухню, и соорудил матушке коляску. Между приемом паломников, духовных чад, молитвой и службой матушка Манефа шила, вышивала или штопала белье. Наволочки, постельное белье, носки, покрывала — все было аккуратно заштопано, все было чисто и опрятно. Во время шитья монахиня Анна вслух читала матушке ее любимые псалмы 26, 50, 90-й, 17-ю кафизму и всю псалтирь.
Летом матушка сидела во дворе, шила или вышивала, одновременно принимая приезжих. Почти все свои средства матушка отдавала на монастырь. Матушка Манефа никого не упрекала, не укоряла в грехах. Ее спокойное лицо выражало искреннее сочувствие, любовь, доброжелательность, жизнерадостность. Матушка советовала почаще читать от нападения врагов псалом “Живый в помощи” и, как она ее называла, “давоскресную” молитву.
Святая Манефа прозорливо рассказала отчаявшейся от скорби по умершему 26-ти летнему сыну Марие всю ее жизнь. Той хотелось знать причину смерти сына. Она впадала в отчаяние, так как во всем себя винила. Матушка успокоила Марию, сказав: “Все по воле Бога. Бог спас его и твою душу от погибели. И уповая на милость Божию, становись на молитвенное служение, принося покаяние за себя и за сына”. Мария была фронтовой медсестрой, видела много человеческих смертей и мучений, и теперь для нее открылись и высокий смысл страданий, и правда о спасении человеческой души через веру. Тело уязвимо и смертно. Душа же вечна. Она и раньше старалась творить добро, помогать людям, а теперь стала это делать до полного самоотречения. Как только выпадало свободное время, она шла к матушке Манефе. Трудилась на огороде, помогала делать на зиму заготовки для угощения людей, приезжавших к старице за советом. А еще, уходя домой, набирала вещей в стирку. Бывало, идет по разбитой дождем колее, упадет обессиленная, кажется, что силы совсем ее покидают, так что и останется здесь под дождем на дороге. Но по молитвам матушки вновь появлялись силы для исполнения добровольного послушания. Видя нуждающихся в ее помощи людей, Мария забывала свое горе. Она помогала матушке Манефе, а после ее смерти — матушке Серафиме. Но было у Марии одно высокое желание, о котором она так и не решилась сказать своей духовной матери Манефе. Мария хотела во чтобы то не стало вернуть верующим Гомельский собор святых апостолов Петра и Павла, восстановить его, и сделать центром духовной жизни, как это и было раньше. Не было между ними об этом прямого разговора, но святыми молитвами матушки Манефы Мария впоследствии с неимоверными сложностями и трудами, по милости Божией осуществила и это. Приняв монашеский постриг, она в настоящее время является старостой благолепно восстановленного Гомельского кафедрального собора. В начале 1950 года в дом к матушке пришла и стала ее чадом 26-летняя Любовь Мисько. В 1948 году она работала заместителем начальника 4-го почтового отделения. Работа эта ей нравилась, и ее любили все, кому она приносила в дом денежное пособие. Любили за то, что она, не ограничиваясь служебным долгом, в случае нужды и за больными присмотрит, и сходит для них в магазин и аптеку. Ее сердце дышало Христовой любовью, и она делала все это во славу Божию, пока не потеряла здоровье. Как-то, когда Любовь осталась одна на почте, ее несколько раз ударил по голове металлической трубой грабитель. Девушка оказала сопротивление, преступник ни с чем скрылся, а она целый год провела в больнице. Головная боль не прекращалась и была столь сильной, что Любе пришлось уволиться с работы. У нее дома была иконка святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Однажды ночью ей приснилось, будто к ней сошла с иконы святая София и подала маленький флакончик лекарства с оранжевой биркой. Сон был очень ярким, и очень хорошо ей запомнился. Как раз в это же время ее мать Дарья, решилась отвести Любу к схимонахине Манефе. 17 февраля они по большим сугробам дошли до Севруков. Матушка Манефа предложила болящей перенести в сарай дрова. И хоть и жалко ей было новое пальто, но послушание она выполнила. Вечером матушка пригласила ее еще придти во вторую неделю Великого Поста. А пока обещала связаться со знакомым киевским доктором Поповым. И на прощание заверила Любу: “Ты будешь здорова!” Та отвечала: “Нет, я давно болею, и уже не надеюсь”. — Будешь! — уверенно повторила матушка. Вскоре, позвав ее к себе, матушка Манефа сообщила, что доктор хочет сам увидеть больную и, что после Пасхи им придется ехать в Киев. Так и случилось. После Светлой Христовой Пасхи Люба, схимонахиня Манефа, иеросхимонах Артемий, иеромонах Николай, монахини Анна и Валентина стали собираться в поездку. В институте гомеопатии, куда они прибыли, профессор, осмотрев больную, подал ей тот самый флакончик, который ей зимой приснился. Это лекарство ее полностью восстановило, и впоследствии Люба смогла устроиться на работу. После этого она не уходила от матушки. Утром на работу, а вечером пешком в деревню Севруки.
Матушка очень болела, между складок кожи у нее были постоянные язвы, которые почти не заживали, и все время гноились. Тело ее было покрыто струпьями. Люба отдирала корки на ее теле, часто меняла повязки. Какое мужество надо было иметь, чтобы терпеть такие боли! Преподобная только однажды заплакала, когда в доме протоиерея Василия Копычко матушка Валентина, увидев причину ее страданий, испугалась. Вскоре матушка Валентина отвезла матушку Манефу к врачу, который, осмотрев раны, с состраданием спросил: “Как вы это терпите?” По назначению врача Любовь Мисько каждые 15 минут меняла матушке Манефе повязки с лекарством. Мария Богуш возила их в Гомель и стирала. Однажды матушка Манефа спросила у иеросхимонаха Артемия, почему она так болеет. А отец Артемий ответил: “Господь дает болезни для терпения, чтобы в Царствии Небесном была большая слава”. Матушка была очень добрая. Пожертвования и подарки, которые в знак благодарности приносили люди, она не собирала, а тут же раздавала тем, кто в этом нуждался. К матушке иногда приходили люди погадать. “Я не гадаю”, — отвечала им схимница с кротостью и ангельским терпением. У матушки, кроме всего, часто болели почки. Она иногда даже стонала от нестерпимых почечных колик.
Однажды матушке было особенно плохо. Все за нее молились, и не знали, чем оказать ей помочь. Отец Николай читал акафист святителю Феодосию Черниговскому. Ножки у матушки совсем похолодели и посинели. Вдруг матушка говорит: “Подымите меня и поставьте скорее миску”. И все услышали, как что-то ударилось о ее дно. Это был длинный, толщиной с палец, рогатый камень. Трудно было представить, как он вообще мог выйти. Потом матушка ездила к святому Феодосию, чтобы поблагодарить его в самом Чернигове. Когда указом митрополита Антония отец Николай был назначен настоятелем в Свято-Никольскую Кривскую церковь, все матушкины силы и средства были направлены на ремонт этого храма. Мария Богуш, Любовь Мироненко и вообще все ее чада помогали в ремонте и украшении церкви. И вскоре в обновленном храме в честь святителя Николая по воскресным дням и праздникам стала совершаться Божественная литургия и приноситься бескровная Жертва. А храмовые иконы украшали рушники, собственноручно вышитые преподобной Манефой.
Несколько раз матушка видела во сне Божию Матерь. Эти видения были совершенно ясными и сопровождались неописуемыми по их глубине и силе чувствами благоговения и всеобъемлющей любви к Богу, Пречистой и людям. Божия Матерь являлась ей то в строгой, светло-коричневого цвета монашеской одежде, то в виде по-древнему одетой юной, целомудренно прекрасной и милостиво любвеобильной Девы. Она говорила Манефе: “Обращайся ко Мне в молитвах”. И сердце подвижницы при каждом Ее посещении и слове трепетало, и готово было растаять от блаженства.
В 1972 году к матушке обратилась Т.М. Марфуткина. Ее семья очень нуждалась в жилье, и она неоднократно просила местные органы власти, чтобы ей выделили жилье, но им отказывали. Пришла Марфуткина к схимонахине Манефе в слезах, и рассказала, что завтра будут распределять жилье, а ей опять отказали. А матушка говорит: “Иди сегодня же в Никольскую церковь к отцу Василию, и скажи, что от меня, и, чтобы сегодня же отец Василий отслужил акафист Божией Матери”. Марфуткина исполнила благословение матушки, а завтра ей сообщили, что выделили жилье в порядке исключения.
Люди часто обращались к священникам с просьбой отслужить акафист Божией Матери “Скоропослушнице”. И те никогда не отказывали, так как знали, что это благословение матушки Манефы. Однажды в ночном видении матушке явился новопреставленный, умерший в 1978 году митрополит Антоний (Мельников) вместе с назначенным после него митрополитом Филаретом. Владыка Антоний заметил, что преосвященный Филарет — его преемник, богобоязненный архипастырь, хотя он и молод, в нем есть страх Божий. Во время самого краткого ночного отдыха, когда матушка оставалась одна, ее посещал ее уже почивший духовник и старец иеросхимонах Артемий, который и за гробом продолжал ограждать свое чадо от вражеских искушений. Он давал своей ревностной и беспрекословно послушной духовной дочери указания, делал замечания, и велел неусыпно следить за духовным восхождением отца Николая. Являвшемуся ей во сне отцу Артемию матушка Манефа жаловалась на обездвиживавшую ее, все сильнее сковывавшую ее стан и ноги болезнь, и сильное общее недомогание, плакалась, что совсем изнемогла от земной жизни, жаловалась на то, что отец Николай, бывает с ней в большом несогласии и очень ее этим ранит, на что иеросхимонах Артемий отвечал, что ей нужно терпеть: “Все святые терпели и тебе надо терпеть. Пей святую водичку и терпи”. Говорил, что матушка нужна иеромонаху Николаю, ему без нее будет худо. Так, однажды отец Николай сказал какому-то человеку дерзкое слово. Не зная об этом, матушка Манефа во сне увидела отца Артемия, который велел ей: “Скажи отцу Николаю, чтобы не смел грубить людям, а был ласков и терпелив, иначе какой пример подает им? Вина на нем будет, если тем самым отвратит человека от Церкви, да и душе своей повредит”. Услышав это, отец Николай признался, что действительно был такой случай и покаялся в своей дерзости. Давал схимонахине Манефе иеросхимонах Артемий и очень действенные рецепты для посещавших ее болящих.
Как-то раз матушка Манефа проснулась очень встревоженной. Она видела отца Артемия на облаке, а в руках у него была голубая косынка, к которой тянулись бесы. Отец Артемий отбивался от них, говоря, что за грех воровства будет принесено покаяние, но враги не отступали. Тогда матушка Манефа вспомнила, что не исповедывала забытый грех детства, когда она девочкой взяла соседскую косынку, и сшила из нее платье для куклы. Нередко и к самой матушке ночами наведывались принимавшие образ разных людей злые духи, угрожая ей или требуя от преподобной, чтобы она не помогала отцу Николаю и другим духовным чадам. А она прогоняла их прочь своими намоленными шерстяными четками, от взмаха которых вражьи посланники тут же исчезали.
Много нападок терпела матушка от потакающих демонам человеков. Некоторые из них позже каялись в своих злых поступках. Приходили к матушке Манефе люди с разной целью: кто искал помощи Божией, а кто приходил как к гадалке. И к каждому из них у нее был свой подход: кто не вразумлялся и не верил Матери Церкви, того она оставляла без ответа. А всем остальным давала полезные духовные и практические советы: одним советовала помолиться Божией Матери, другим — святителю Тихону и все, благодаря наставлениям матушки, непременно получали просимое. Помогая друг другу и духовно возрастая, вокруг преподобной объединились люди различных возрастов, занятий и судеб. Люба Мироненко знала матушку Манефу с детства. Закончив школу, решила учиться дальше. Но при поступлении в технический ВУЗ не набрала нужного балла. Пришла расстроенная к матушке, а схимонахиня Манефа говорит: “Мне нужно, чтобы ты меня лечила. В медучилище поступишь”. “Но туда трудно поступить”, — говорит Люба. “Тебе сами предложат помощь”, — отвечает матушка. Так по матушкиным словам и случилось.
Близкие знакомые неожиданно предложили помощь в поступлении в медучилище. Закончив фельдшерское отделение, Люба затосковала, ведь ее направляют на работу в дальнюю деревню. Направилась она к матушке. “Но здесь только на полставки”, — плачет Люба. “Не плачь, вернешь свои деньги”, — убеждает ее матушка Манефа. Вскоре напарница ушла в декретный отпуск, и Люба стала работать на полторы ставки. Матушка учила: “Первый жених от Бога, первого купца не надо менять”. Познакомившись с парнем, Люба с сестрой пошла к матушке, рассказала о женихе, что и хата у него есть, и сестра настаивает. “Это не твой жених, — говорит матушка. — Хата тебе вылезет боком”. Но Любе жалко было бросать высокого статного красавца-парня. Ушла к себе матушка. Долго молилась, а Люба с сестрой ждала 8 часов, всю ночь. В 5 часов утра выходит матушка и говорит: “Помни, неси покорно свой крест”, — и благословила на брак. Родился у молодой семьи ребенок. Посмотрела соседка и говорит: “Не жилец он!” Расстроенная Люба побежала с ребенком к матушке Манефе, плачет. Матушка зовет монахиню Анну: “Посади меня в кресло, ребеночка положите на мою кровать!” Впервые на матушкиной кровати лежал кто-то посторонний. Матушка утешает Любу: “Цари и князья помирают”. А потом и говорит: “Жив будет!” Домой Люба не шла, а легко парила. Вскоре опять пришла Люба к матушке Манефе, жаловаться, что у нее нелады в семье. “Неси свой крест покорно”, — напомнила матушка. Имея троих детей, Люба встала на очередь для улучшения жилищных условий. Но все ее обходили, а по молитвам матушки и иеромонаха Николая после ее поездки в Минск, Любе предложили жилье. Однажды матушка сказала Любе: “Будешь ездить на машине, которой ни у кого нет”. Люба не могла понять и много раз переспрашивала, какая такая машина. Матушка отвечала, что не знает, но такой ни у кого нет. Только через 9 лет после смерти матушки муж пригнал из Германии “Мерседес”. Сбылось давнишнее предсказание матушки. Но скорби и трудности не прекратились. Дом мужа отсудила Любина свекровь, так что пришлось Любе с мужем пристраивать трехстен к дому. Любило и уважало матушку белорусское духовенство. К ней ездили за советом и священники из Гомеля отцы Михаил Мандрик, Стефан Гладыщук, Феодор Харик, из Мозыря отцы Василий Тур и Петр Повный ныне архимандрит Феодосий, все их близкие и родные. Кроме Кривской церкви матушка посещала Свято-Никольскую церковь в городе Гомеле и регулярно приступала там к принятию Святых Христовых Таин. Настоятелем этого храма был в то время благочинный Гомельского округа благочестивый отец Василий Копычко. Однажды, когда схимонахиня Манефа, видя, что к батюшке Василию подошел неопрятный человек, и у нее проскользнула вражья мысль, что ей бы не хотелось принимать Святое Причастие после этого человека, в тот же момент отец Василий подозвал матушку к Святой Чаше, с ударением на слово “примет” произнеся: “А теперь примет Святое Причастие во исцеление души и тела схимонахиня Манефа”. При необходимости святая прозорливо указывала молодым подходящих жениха или невесту. Для ищущих благословенных свыше будущих супруга или супругу она советовала обращаться к Божией Матери и Николаю Чудотворцу, по 12 раз читать утром и вечером “Богородице Дево” и “Правило веры”. Все, кто слушал советы матушки Манефы, были счастливы в браке и приезжали ее благодарить.
Бывали случаи, когда матушка Манефа обличала людей в их самых малых, по-человечески понятных тайных мыслях и проступках. Собираясь както навестить матушку Манефу, люди купили себе по пути яйца, что-то отложили для матушки, а остальное укрыли под кустом, чтобы не обнаруживать свой преизбыток. Получив наставление, они собрались уходить, а матушка говорит им: “Вы не забудьте забрать под кустом свои яйца”.
Как-то к матушке пришла женщина, в сумке у которой лежал отрез ткани на юбку, принесенный в подарок преподобной, делать который она перехотела. Поговорила женщина со схимонахиней Манефой и довольная собралась к выходу. Матушка, возвращая ее, говорит: “А ткань ты мне так и не покажешь?” Женщине стало стыдно, и она, сославшись на забывчивость, достала из сумки ткань, приготовленную для подарка. Сердце святой Манефы было особо расположено к людям смиренным. Матушку собралась навестить Татьяна, ставшая теперь матушкой Еванфией, шла к старице и очень робела, да еще две девушки, которые тоже шли к преподобной, стали ее уверять, что матушка никого не принимает. Татьяне очень хотелось видеть Манефу, и она стала творить про себя молитву. “Бог даст, может и примет”, — думала она, пропуская впереди себя тех двух девушек, которые уверенно шли к матушке по праву своего с ней знакомства. Но та отправила их на послушание, а Татьяну пригласила с ней помолиться, потом, внимательно выслушав ее, дала спасительные советы.
Примерно в то же время у родителей не вернулась с выпускного вечера и пропала дочь. Ее не могли найти три месяца. Поехали за помощью к матушке Манефе. Она их выслушала и посоветовала заказать акафист Пресвятой Богородице, во время которого, встав на колени, всем усердно молиться и просить открыть, что стало с дочерью. В церковь на молебен отовсюду собрался народ, и все слезно молились. А на следующий день к обезумевшим от горя родителям пришел парень и рассказал, как он убил и где закопал девушку. До этого следствие никак не могло выйти не только на преступника, но и на место захоронения, а теперь воистинну “познан был Господь по суду, который Он совершил; нечестивый уловлен делами рук своих” (Пс. 9, 17). Удрученных и унывающих от трудностей жизни святая Манефа укрепляла примерами подвигов людей, пострадавших за веру. Она говорила: “Дорогие мои, что нам жаловаться на наше долю? Бог нас питает, дает нам жилье. Никто нас не гонит, не мучает. А вспомните всех тех, кто пострадал за веру, вспомните Иисуса Христа!” “Послушаешь мать Манефу, и ответить нечего. Жизнь по сравнению со всеми ее неприятностями раем покажется. А то и вправду, пока есть время для спасения, нужно не себя жалеть, а больше любить ближних. Ведь первое, о чем спросит Бог человека, так это о любви к ближнему”, — думала Любовь, сейчас уже матушка Митрофания. Послужив матушке Манефе, она стала хранительницей светлой о ней памяти. В январе 1984 года изнемогшая телом мать Манефа попросила, чтобы ее вывезли на улицу на свежий воздух. Вдруг откуда-то налетели птички и стали петь чудную песню. “Птицы Богу Небесному молятся”, — сказала в радости матушка. А ночью во сне ей явился отец Артемий и сказал, что птицы пели к ее смерти. Святая стала вопрошать у своего небожителя-старца время своей кончины, но он ответил, что открыть это ей Богу не угодно. Каждый, кто знал матушку, захотел бы с ней проститься, а ей это было бы уже не по ее физическим силам. Все, кто был близок матушке по очереди дежурили в последнее время у ее постели. И каждому из них она отдала распоряжение на случай своей кончины.
Перед разлучением души подвижницы от ее многострадального тела в глазах схимонахини Манефы на минуту застыл страх от видения пришедших стязаться с ней напоследок врагов спасения, но, увидев потом небесное свидетельство к ней милости Божией, она умиротворенно почила, как заснула. Преподобная Манефа отошла к Богу 12 / 25 февраля 1984 года.
По указанию высокопреосвященнейшего Филарета, митрополита Минского и Белорусского в Севруки было направлено письменное соболезнование. Выражая свои скорбные чувства, владыка Филарет дал указание провозгласить заупокойную ектению по схимонахине Манефе на четвертой седмице Великого поста, а в сороковой день отслужить по ней после совершения Божественной Литургии панихиду по Великопостному чину.
На погребение схимонахини Манефы приехали все, кто знал и любил ее, как свою молитвенницу и матерь. Никто не мог удержаться от слез: ни священники, ни простые люди. Все понимали, что отошла от общей с ними земной юдоли и видимого, и слышимого общения с ними великая и святая избранница Божия. Было сказано много благодарных слов схимонахине Манефе. Не хотелось верить, что пришло время расстаться. Но ее сложный, многотрудный, честной и всецело отданный Богу и людям земной путь завершился. Все молились: “Великий Боже! Прими душу усопшей рабы Твоей схимонахини Манефы в вечные селения Твоя! Введи в Твою Небесную вечную Славу”. Матушку Манефу похоронили на сельском кладбище в Севруках, и установили на ее могиле скромный крест с фотографией и датами рождения и отшествия к Богу. Далеко отстоит кладбище от деревни, но тропа к месту ее погребения не зарастала и до сего дня не зарастает. Помянуть ее и испросить молитв и помощи приходили и приходят многие люди. Всего на три года пережил матушку Манефу иеромонах Николай. И Господь принял его в Свои обители.
Свой домик по завещанию матушка оставила Любе, которая приняла в 1987 году монашество с именем Митрофания, проживая там со схимонахиней Евстафией и монахиней Анной. Стараниями монахини Митрофании и монахини Марии (Богуш) могилы блаженной матушки Манефы и насельников ее “Севруковского монастыря” иеромонаха Николая (Маличева; † 1987 г.); монахини Анны († 1988 г.); схимонахини Евстафии († 1988 г.) находятся в одной ограде и всегда образцово ухожены. Не забывают верные чада свою матушку, и ежегодно 25 февраля поминают ее на ее могилке. Приносят преподобной свои печали и радости, просят о помощи. И по много могущим пред Господом молитвам схимонахини Манефы получают исцеление и помощь. Не забывают свою матушку и севруковцы. Давно выросло в Севруках новое поколение, но люди бережно хранят память о своей угодившей Богу праведной землячке.
Начиная с 2005 года, священники Свято-Петро-Павловского Гомельского кафедрального собора сначала еженедельно, а затем и ежедневно служили на могилке матушки панихиды. 5 августа 2006 года, в преддверии обретения мощей схимонахини Манефы, работница Свято-Петро-Павловского собора раба Божия Валентина видела знаменательный сон, касающийся свидетельства о ее прославлении и об обретении ее честных останков самой преподобной Манефы. Перед тем, как описать данный сон, обратим внимание на то, что монахиня Мария (Богуш) в эту ночь долго молилась в надежде получить от Бога ответ о деле прославления схимонахини Манефы, и, проснувшись в три часа ночи, почувствовала, что произошло что-то очень важное, и что она обо всем скоро узнает. И на следующее же утро раба Божия Валентина, выйдя на работу, сообщила матушке Марии, что этой ночью во сне видела, как будто она стоит на кладбище, у могилы схимонахини Манефы и видит, что близ находящихся могил, как бы и нет, а сама могила матушки разрыта и из нее льется необыкновенный свет. Взглянув в могилу, она увидела находящихся там и беседующих друг с другом матушек Марию и Манефу, причем монахиня Мария больше молчала и слушала свою старицу, которая одобряла все ее действия, связанные с трудами по ее прославлению в чине святых угодников Божиих. При этом лицо схимонахини Манефы было видно, как будто сквозь марлю. Умиленная увиденным Валентина, обратилась к матушкам с вопросом: “Можно ли и мне к вам спуститься?” В ответ услышала: “А ты этого хочешь?” “Очень хочу”, — ответила Валентина и тут же оказалась рядом с сидящими матушками, но, смутившись этим, сказала: “Вы монахини, а я мирская, наверно мне нельзя тут быть, так как могут придти и меня увидеть”. На что схимонахиня Манефа ответила: “Не волнуйся, прежде, чем придут, я помогу тебе так же, как ты и пришла — выйти”. Могила изнутри предстала перед Валентиной, как светлая просторная комната со стенами из круглых аккуратно обтесанных вертикально расположенных бревен. В разговоре с монахиней Марией схимонахиня с такой же, как и при своей жизни, особой любовью и лаской очень ее благодарила. Мать Манефа говорила: “Ты все хорошо делаешь, так и продолжай”. А, обращаясь к Валентине, сказала: “С ногами я тебе помогла, иначе тебе было бы очень плохо. Я всегда вас видела, когда вы приходили ко мне и убирали могилку, и рада была этому. Галина будет монахиней”. “И я хочу тоже”, — сказала Валентина, но ответа не получила. В отношении помощи с ногами следует пояснить то, что Валентина шесть лет болела, у нее на ногах была рожа, из-за которой температура повышалась до 41 градуса, и три раза в год она попадала в больницу, а тяжелейшие приступы боли доходили до семи раз на год. Веря в молитвенное заступничество матушки Манефы, она приходила вместе с матушкой Марией убирать могилку, и молилась об исцелении, которое не замедлило придти от Бога, и вот уже три года как она здорова. Матушка Манефа достала три небольших кусочка хлеба и дала один монахине Марии, один Валентине, как подаваемое им через нее Божие благословение. Валентина при этом подумала, кому же достанется третий? И только потом поняла, что третий кусочек является свидетельством неисчерпаемой благодати Божией, которая будет подаваться всем прибегающим к молитвенной помощи блаженной схимонахини Манефы. Сверху раздался шум приближавшихся людей. “Идут”, — услышала Валентина, и тут же оказалась наверху возле могилы. Оглянувшись, по правую сторону от себя она увидела приближающихся священников Петро-Павловского собора и владыку Аристарха. Проснувшись, Валентина посмотрела на часы, было 3 часа ночи, и уже наяву, долго ощущала в своей комнате благоухание, которое испытывала в сновидении при посещении гробницы схимонахини Манефы.
Проснувшиеся в разных местах в одно и тоже время мать Мария и раба Божия Валентина, впечатленные явленной им Божией благодатью, бодрствовали до утра от переполнявших их духовных переживаний. Встретившись утром, и, все сопоставив, они пришли в еще большое удивление и прославили Бога. А 11 августа 2006 года, в те же три часа по полуночи по благословению высокопреосвященнейшего архиепископа Гомельского и Жлобинского Аристарха протоиереем Иоанном Ленделом, священниками Евгением Трусиловым, Михаилом Дроздовым, Владимиром Петручиком и Алексием Морозом было произведено вскрытие захоронения и обретение честных останков святой схимонахини Манефы. Оставшиеся нетленными ее честные мощи издавали тонкое, но хорошо ощутимое благодатное благоухание. Честные останки извлекли из покоившей их двадцать два года земли, поместили в новый гроб и перевезли в нижний храм святой равноапостольной Марии Магдалины, расположенный под Гомельским Свято-Петро-Павловским кафедральным собором. 18-20 сентября 2006 года мощи были освидетельствованы и облачены для помещения в раку. Они заметно благоухали, так, как, бывает, пахнут прославленные чудотворениями старинные иконы. Перед облачением глава схимонахини Манефы была покрыта наглавником в виде белого кисета, после чего мощи подвижницы облачили в срачицу и схимнические одежды. Была заказана и изготовлена достойная рака. И теперь в Гомельском кафедральном соборе святых Первоверховных апостлов Петра и Павла не только находится принадлежавшая схимонахине Манефе икона Божией Матери “Взыскание погибших”, но и покоятся святые и многоцелебные мощи самой преподобной. И все мы можем прибегать к ним, поклоняться им и получать все просимые с верой блага, обращаясь к святой со словами: “Преподобная мати Манефо, моли Бога о нас!”
При составлении Жития и Воспоминаний были использованы:
Материалы из личного архива монахини Марии (Богуш).
Материалы Гомельского областного государственного архива.
МОЛИТВА
ПРЕПОДОБНОЙ МАТЕРИ НАШЕЙ МАНЕФЕ ГОМЕЛЬСКОЙ
О, преславная мати наша Манефо, чистою душею твоею в Небесных обителях в лике преподобных водворяяйся, на земли же с нами неотступно пребываяй! Киими достойными венцы венчаем тя или како наречем тя? Матерь ли? Но ты паче матерей возлюбила еси нас. Наставницу ли? Но ты сама паче всех в законе Господни день и ночь поучалася еси. Начальничу ли? Но ты всем послужила еси. Сестру ли? Но ты всех старейшая была еси. Славим убо тя яко молитвенницу, утешительницу скорбным, врача болящим, защитницу наветуемым, предстательницу нашу у престола Божия и присную ходатаицу ко Господу о душах наших во веки веков. Аминь.
Тропарь: Глас 4
Веселися земле Гомельская, се бо Господь яви дивную подвижницу, во тьме греховней воссиявшую. И в иночестем чине евангелие людем, притекающим возвещавшую. И ныне нетленным телесем с нами пребывая, спасай нас молитвами твоими, Манефо, мати преподобная.
Кондак: Глас 6
Из млада претерпела еси страдания телесныя, приведшия тя дивно ко Христу. И в чине Ангельстем Господеви послужила еси, Манефо славная, просвещая люди во мраке неверия седящия. Умоляла еси Господа даровати страждущим исцеления. И ныне моли Христа Бога спастися душам нашим.