Неделя о Блудном сыне (греч. κυριακὴ τοῦ ἀσώτου) — второе из четырёх воскресений подготовки к Великому посту в Православной Церкви, которое следует после Недели о мытаре и фарисее и перед Неделей о Страшном Суде.
В этот день на Литургии читается Евангелие от Луки, зачало 79 (глава 15, стихи 11-32), притча о блудном сыне, откуда и берется название этого дня (на церковно-славянском «неделя» это воскресение). Установление Недели о блудном сыне относится к ранней истории Церкви. Кроме богослужебного устава, о её древности свидетельствуют отцы и писатели Церкви IV и V века, произносившие поучения в эту Неделю, такие как: святитель Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский, блаженный Августин, епископ Иппонский, Астерий, епископ Амасийский, и другие. В VIII веке Иосиф Студит написал канон на Неделю о блудном сыне, ныне поемый Церковью в эту неделю.
Евангелие от Луки, глава 15, стихи 11-32:
Спаситель: «11 У некоторого человека было два сына;
12 и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение.
13 По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно.
14 Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться;
15 и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней;
16 и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему.
17 Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода;
18 встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою
19 и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих.
20 Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его.
21 Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим.
22 А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги;
23 и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться!
24 ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться.
25 Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование;
26 и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое?
27 Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым.
28 Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его.
29 Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими;
30 а когда этот сын твой, расточивший имение своё с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка.
31 Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и всё мое твое,
32 а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся».
«Возвращение блудного сына», Рембрандт (ок. 1666-69, Эрмитаж).
В притче о блудном сыне Господь уподобляет радость Божию по поводу покаяния грешника радости чадолюбивого отца, к которому вернулся его блудный сын (стихи 11-32).
По получении имения в младшем сыне явилось желание жить на свободе, по своей воле, и он ушел в далекую страну, где расточил полученное имение, живя блудно. Так человек, наделенный от Бога дарованиями духовными и телесными, почувствовав влечение ко греху, начинает тяготиться Божественным законом, отвергает жизнь по воле Божией, предается беззаконию, и в духовном и телесном распутстве расточает все те дарования, которыми наделил его Бог.
«Настал великий голод» – так нередко Бог посылает грешнику, далеко зарвавшемуся в своей греховной жизни, и внешние бедствия, чтобы заставить его образумиться. Эти внешние бедствия суть одновременно и наказание Божие и призыв Божий к покаянию.
«Пасти свиней» – самое унизительное для истого иудея занятие, ибо закон иудейский гнушался свиньей, как животным нечистым. Так грешник, когда привязывается к какому-нибудь предмету, через который удовлетворяет свою греховную страсть, доводит себя нередко до самого унизительного состояния. Даже рожков никто не давал ему – это плоды одного дерева, растущего в Сирии и Малой Азии, которыми питают свиней. Этим указывается на крайне бедственное состояние грешника. И вот он «приходит в себя».
«Придя же в себя» – это чрезвычайно выразительный оборот речи. Как больной, выздоравливая после тяжкой болезни, сопровождающейся потерей сознания, приходит в себя, так и грешник, весь объятый грехом, может быть уподоблен такому больному, потерявшему сознание, ибо он уже не сознает требований закона Божия и совесть в нем как бы замирает. Тяжкие последствия греха в соединении с внешними бедствиями, наконец, заставляют его очнуться: он как просыпается, приходит в себя от прежнего бессознательного состояния, и трезвое сознание к нему возвращается: он начинает видеть и понимать всю бедственность своего состояния, и ищет средство к выходу из него.
«Встану, пойду к отцу моему» – это решимость грешника оставить грех и покаяться. «Согрешил против неба», т.е. перед святым местом обитания Бога и чистых безгрешных духов, «и перед тобою» пренебрежением к любящему отцу, «и уже недостоин называться сыном твоим» – выражение глубокого смирения и сознания своего недостоинства, каковыми всегда сопровождается искреннее покаяние грешника.
«Прими меня в число наемников твоих» – выражение глубокой любви к дому и крову отеческому и согласие хотя бы на самых тяжелых условиях быть принятым в дом отчий. Все дальнейшее изображение событий имеет целью подчеркнуть беспредельность любви Божией к кающемуся грешнику, Божественное всепрощение и ту радость, которая бывает, по словам Христовым, на небе об одном грешнике кающемся (Евангелие от Луки, глава 15; 7).
Отец-старец, издалека увидев возвращающегося сына и еще не зная ничего о его внутреннем настроении, сам бежит ему навстречу, обнимает и целует его, не давая договорить ему до конца покаянных слов, велит обуть и одеть его, вместо рубища, в самую лучшую одежду и устраивает в честь его возвращения домашний пир. Все это человекообразные черты того, как по любви к кающемуся грешнику, Господь милосердно приемлет его покаяние и ущедряет его новыми духовными благами и дарами, взамен утраченных им через грех.
«Сын мой был мертв и ожил» – грешник, отчуждившийся от Бога, это то же, что мертвый, ибо истинная жизнь человека зависит только от источника жизни – Бога: обращение грешника к Богу представляется поэтому, как воскресение из мертвых.
Старший брат, гневающийся на отца за милосердие к младшему брату, это живой образ книжников и фарисеев, гордых своим по виду точным и строгим исполнением закона, но в душе холодных и бессердечных в отношении к своим братьям, хвалящихся исполнением воли Божией, но не хотящих иметь общения с кающимися мытарями и грешниками. Как старший брат «он осердился и не хотел войти», так и мнимые точные исполнители закона фарисеи гневались на Господа Иисуса Христа за то, что Он вступает в близкое общение с кающимися грешниками. Вместо сочувствия брату и отцу, старший брат начинает выставлять свои заслуги, брата не желает даже называть «братом», а презрительно говорит: «этот сын твой».
«Ты всегда со мною и все мое – твое» – этим указывается на то, что фарисеи, в руках которых закон, всегда могут иметь доступ к Богу и духовным благам, но не могут заслужить благоволения Отца Небесного при таком извращенном и жестоком духовно-нравственном настроении.
На православном богослужении в этот день, начиная с вечерни, поют песнопения – стихиры, а на утрени поют канон и хвалительные стихиры, связанные с притчей о блудном сыне. В песнопениях Церковь сравнивает всех без исключения христиан с блудным сыном по причине греховных поступков каждого без исключения и от имени верующих приносит покаяние и просит прощения грехов перед Отцом Небесным – Богом.
МОЛИТВОСЛОВИЯ ДНЯ
Кондак, глас 3:
От отеческой славы Твоей удалившись безумно, я расточил в пороках данное мне Тобой богатство. Потому вопль блудного сына обращаю к Тебе: «Согрешил я пред Тобою, Отче милосердный, прими меня, кающегося, и поступи со мной, как с одним из наемников Твоих!»
Икос:
От Спасителя нашего, всякий день учащего из Писаний Собственным гласом, услышим о блудном, и снова ставшем целомудренным, и с верою будем подражать его доброму покаянию. К Зрящему все тайное со смиренным сердцем воскликнем: «Согрешили мы пред Тобою, Отче милосердный, и не бываем никогда достойны назваться детьми Твоими, как прежде!» Но, как по природе человеколюбивый, Ты Сам меня прими, и поступи со мной, как с одним из наемников Твоих.
ПРОПОВЕДЬ
Митрополита Сурожского Антония (Блюма)
в Неделю о блудном сыне
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Как одиноко и страшно, и холодно было Вартимею слепцу перед тем, как прошел мимо него Христос и призвал его к жизни. И как страшно было Закхею человеческого взора, любопытного, пытливого, часто жестокого, когда он решился встретить Христа, чего бы это ни стоило. И вы помните, как стоял мытарь у притолоки церковной, когда увидел перед собой храм, место, где живет Господь, место святое, куда никакая неправда, никакая нечистота доступа не должна иметь, и увидел себя перед лицом собственной совести, – как он стоял, не смея перейти порога церковного, ударяя себя в грудь и только восклицая: Господи, милостив буди мне, грешному!.. Но в этих словах сказывалось не только сознание своей греховности, но и надежда, – надежда на то, что над справедливостью, над правдой, неумолимой правдой, есть сострадание, милосердие, любовь и прощение. Этому он научился, вероятно, даже в своей беззаконной жизни. Много раз, верно, он встречался с тем, что человек может быть погублен законом, бессердечным, холодным законом людским, и что вдруг среди людей проснется жалость, и тогда есть надежда на спасение, тогда светлеет все вокруг, тогда все делается возможным. И так он стоял в надежде на невозможное чудо, на то, что он, который во всем плох и в глазах людей, и перед лицом своей совести, и перед судом Божьим, все-таки может быть помилован, прощен, даже обласкан.
И сегодня мы встречаем другой образ – образ блудного сына, где мы видим воочию, что случается с человеком, который покаялся, вернулся домой в глубоком раздумье о том, какова его жизнь перед лицом Божественной святости. Мы видим человека, который встречен Богом. Вы, наверное, обратили внимание на слова сегодняшнего Евангелия, где говорится о том, что когда блудный сын был еще далеко от отчего дома, отец его увидел и поспешил к нему навстречу, и пал ему в объятия, и целовал, и ласкал, и жалел его.
В рассказе о Закхее мы видим себя перед судом людей; в рассказе о мытаре мы видим себя перед судом собственной совести; а теперь посмотрим на нашу судьбу перед лицом Божиим. Мы все в положении блудного сына; все мы всё получили от Бога – и жизнь, и природные наши силы ума, сердца, воли, крепость телесную; получили и дружбу, и семью, и всё, чем мы богаты. И однако, всё это, как блудный сын, мы от Бога получили и унесли в страну далекую, туда, где мы можем всем этим пользоваться безотчетно, туда, где мы можем спрятаться от лица Божьего, и всё, если нам понравится, растратить в свое удовольствие, ни перед кем не отчитываясь.
Разве мы не таковы все? Разве мы не берем постоянно то, что Божье и свято, с тем, чтобы это использовать для своего удовольствия, для своей жизни? То, что люди нам дают, та любовь, которая нам дается – разве мы ее бережем, как святыню?.. Мы все уходим на страну далече, в далекую страну, где мы можем без Бога и без суда человеческого всё расточить.
Но какой-то момент приходит, когда и до нас доходит голод, не только вещественный голод, но голод о ласке, которая была бы не куплена, голод по любви, которая была бы чистым даром, голод по тем отношениям, которые не зависят ни от чего, кроме как от того, что мы дороги кому-то и кем-то любимы. И тогда нам надо вспомнить эту притчу Христову. В этой притче изображается, что юноша, ушедший давно, как бы вычеркнув Бога, вычеркнув отца своего, вдруг вспоминает, что у него есть отец. Первое слово, с которым он обращается к нему: Отче!.. С чем он может к нему прийти? Не с оправданием – потому что оправдания ему нет, но может он прийти, зная, что если он – блудный, недостойный сын-предатель, то отец остался верным, любящим отцом. И вот с этим он спешит домой, туда, где есть отец, в отчий дом. И готовит он исповедь. Он на всё готов, лишь бы только его допустили домой, рабом он готов быть, наёмником он готов быть… Но отец на такие сделки не идет, отец его остается отцом, каким бы он ни был недостойным сыном, и когда сын признался в своем недостоинстве, отец его как сына принимает, воскресшего от смерти греховной, нового, вернувшегося, – и радость и ликование вокруг.
Всё это в нас идет шаг за шагом и, с одной стороны, ставит нас перед лицом и слепоты нашей, и человеческого суда, и суда нашей совести, но одновременно напоминает нам и о том, как мы дороги Богу. Как в сегодняшнем Послании сказано, мы куплены дорогой ценой: всей любовью Божьей, всей жизнью и смертью Христа… Вот цена, которую нам дает Бог, вот что мы для Него значим… Неужели после этого мы не можем прийти к Богу с надеждой, с верой, с радостью о том, что мы будем приняты, потому что мы так дороги?
В следующий раз перед нами встанет картина о Страшном Суде. Поставим себе вопрос о том, каким образом возможно, что Бог, Отец, любящий нас беспредельной, безграничной любовью, является для нас «страшным судом»? Что страшно в этом суде? Неужели наказание, неужели стыд? Нет ничего более страшного, чем поруганная любовь… Подумайте о том, как сейчас нас зовет Господь к встрече, но и о том, с чем я Его встречу? С любовью – или, взглянув в лик Божественной любви, заглянув в бездонные глаза Божественного сострадания, я пойму, что потерял единственное на земле – любовь. Аминь.